Поиск

вторник, 20 мая 2014 г.

Спектакль под названием жизнь…

кабардин фигаро

16 мая, 17:40

  В 1935 году при Государственном институте театрального искусства им. А. В. Луначарского были открыты кабардинская и балкарская студии.
29 июня 1940 года состоялся торжественный выпуск актерского факультета, на котором с творческими рапортами выступили выпускники кабардинцы (28 юношей и девушек) и балкарцы (их было 30). Именно из них был создан Кабардино-Балкарский государственный драматический театр с двумя труппами. Уже в августе началась подготовка к первому театральному сезону.
 Кабардинская труппа готовила к его открытию (оно проходило два дня – 26 и 27 октября 1940 года) пьесы Бомарше «Безумный день, или Женитьба Фигаро», А. Н. Островского «Таланты и поклонники», 3. Кардангушева «Каншоуби и Гошагаг».
  Почему в репертуар включили именно «Женитьбу Фигаро» находим ответ у кабардинского драматурга и искусствоведа Аскерби Шортанова: «...Развить у молодых артистов такие качества, как гибкость, изящество, остроумие, весёлость и сделать это на базе глубокого реализма»; «обнаружить у актёров-студийцев прирождённые особенности кабардинского характера и через это нащупывать типические черты национальной формы театра».
 Известно, что во время эвакуации в Нальчик «Женитбу Фигаро» посмотрел знаменитый театральный деятель Владимир Иванович Немирович-Данченко. 21 сентября 1941 года он (в письме к художественному руководителю кабардинской труппы А. А. Ефремову) поделился своими впечатлениями: «Не ожидал, что встречу в Нальчике такую школу, такое хорошее направление реального искусства: просто, искренно, с хорошим поведением на сцене; то есть точный и уверенный объект, ясная задача, неплохой жест, хороший темп.
  Главное общий тон спектакля. Тут и заражающая любовь к делу, и верно схваченное ощущение автора».
Пройдоху Фигаро в том спектакле с блеском сыграл Мухарби Сонов, впоследствии народный артист РСФСР. Но был еще другой исполнитель, не менее достойно справлявшийся с этой ролью, но не получивший впоследствии никаких званий, так как в день проведения спектакля он находился в …немецком плену.
  Перед нами фотография, на которой сцена из спектакля чудом сохранившаяся, прошедшая через горнило тяжких испытаний, выпавших на долю ее владельца, она запечатлела счастливые мгновения актерского перевоплощения, радость творчества. Надпись на оборотной стороне снимка гласит: «Кабардинская студия. Сцена у зеркала. Фигаро Лакунов (стипендиат им. Станиславского). Сюзанна Кушхова. Художественный руководитель А. А. Ефремов, режиссер Н. В. Пажитков».

кабард фигаро 2

  Трагичной и печальной оказалась судьба Абдулхазиза Лакунова (1914-1972). В конце августа или начале сентября 1941 года он был мобилизован и отправлен на фронт в эшелоне, формирование которого началось в Нальчике, а продолжилось в Докшукино, Котляревской и Прохладном. Говорить об этом позволяет тот факт, что Абулхазиз оказался в одном вагоне вместе с выдающимся кабардинским поэтом Али Шогенцуковым. Известно, что последние письма Али датированы 3 сентября - «...Едем в сторону Ростова», 6 сентября «Прибыли мы в Батайск» и - «Проехали станцию Лозовая».


 Далее, со слов Гисы Шибзухова, известно, что 13 сентября эшелон прибыл на станцию Лубное Полтавской области, откуда мобилизованные «пешком направились в колхоз «Золотонош» Ор- жицкого района». Как выяснилось на следующий день, они, после высадки немецкого десанта, уже находились в окружении. Направившись в сторону Харькова, красноармейцы в районе станции Гребенки 17 сентября попали под бомбежку, а на следующий день - в плен. Далее, пешком, в общей колонне военнопленных - в Конотоп, Гомель, Бобруйск, куда они пришли 29 октября.
 Здесь, в Бобруйском концлагере, примерно через месяц (точная дата остается неизвестной) умер Али Шогенцуков. Абдулхазиз был свидетелем его трагической смерти, но когда его, уже после войны, допрашивали сотрудники госбезопасности, сказал, что ничего не знал об этом. Впоследствии своей племяннице Галине (Леле) Браевой (по мужу Тихоновой), со слов которой и ведется наш рассказ, он объяснил это тем, что его показания могли бы способствовать запрещению стихов Али и изъятию его книг.
Рассказ дяди Галина Башировна (ей в прошлом году исполнилось 80 лет) запомнила в таких деталях, что при ее словах сердце леденеет от ужаса. Они как кирпичики дополняют картину гибели поэта, частично приведенные в нашей книге о Али Шогенцуков «Ты создал мир. И он велик»...
 Именно смерть Шогенцукова стала одним из стимулов побега Абдулхазиза из концлагеря, который он совершил с двумя товарищами. Один из них был убит при побеге, второй тяжело ранен, как и сам Лакунов. Он рассказывал племяннице, как лежал в поле, не в силах двинуться, а над ним кружили вороны, готовые вот-вот выклевать глаза. И руки уже не поднимались отгонять их, и тело сковывал холод, и смерть была рядом, если бы не мать с дочерью, собиравшие в поле неубранные корнеплоды и наткнувшиеся на раненого.
Вначале он жил в доме нашедших его женщин в Ростовской области (их фамилия была Жуковы), близко сошелся с дочерью хозяйки (ее звали Каля), родившей ему сына. Об этом стало известно значительно позже - из писем Кали.
 Когда война закончилась, Абдулхазиз вернулся в Нальчик, одно время скрывался у Браевых, проживавших в Вольном ауле. Галина Башировна рассказывает, что к ним в дом по улице Туристов чуть ли не ежедневно наведывался, а то и бывало часами караулил на улице участковый милиционер и интересовался, не дал ли о себе знать их родственник - дезертир и бандит. А тот все время прятался не в лесу, а на крыше, которая была завалена досками и различным хламом.
 Естественно, так долго продолжаться не могло, кто-то донес и Абдулхазиза арестовали, осудили по статье за дезертирство. Сейчас уже не восстановить, где он сидел. Но известно, что на поселении находился недалеко - в Лашкуте. Ни о каком театре и речи, конечно, не было. На пропитание зарабатывал подсобным трудом: был разнорабочим (известно, что участвовал в возведении памятника Марии, фонтана в Нальчике), плотничал, косил сено, работал завскладом, но нашел себя в пчеловодстве, продолжив тем самым семейную традицию. Пчелами, причем на профессиональном уровне, занимался до конца жизни: пасечником был продвинутым, многознающим, экспериментирующим.

кабард фигаро 1


 Женился, завел семью. Но рок преследовал и здесь. Старший сын умер в Москве; энцефалит свеи в могилу дочь... Живы сыновья Залим и Салим, с последним из которых мы долго беседовали о его отце.
Абдулхазиз Лакунов скончался в декабре 1972 года, так и не раскрыв даже на малость свой большой актерский талант. В последние годы жизни он поддерживал тесные отношения с кабардинским драматургом Зелимханом Аксировым, с кем его связывали родственные отношения по матери. Тот, случалось, читал ему отрывки из своих пьес, героев которых при чтении, вероятно, Лакунов примерял на себя, прекрасно понимая, что их ему никогда не сыграть.
 О том, какие вершины были доступны ему в актерском перевоплощении, остались свидетельства видевших Лакунова на сцене. В «Каншоуби и Гошагаг», где ему досталась роль Хануко, сына хана, он играл так, что эмоциональные зрители, в чьем восприятии актер слился со своим героем, вскакивали с мест, готовые ринуться на сцену для восстановления справедливости.
 Галина Браева рассказывает, что до сих пор дрожь проходит по всему ее телу, когда она вспоминает, как дядя читал ей монолог Барона из пушкинского «Скупого рыцаря»:

«Я свистну, и ко мне послушно, робко
Вползет окровавленное злодейство,
И руку будет мне лизать, и в очи
Смотреть, в них знак моей читая воли.
Мне все послушно, я же ничему»...
 Но главным творческим достижением Абдулхазиза Лакунова стала роль Фигаро, испанца из Севильи, ловкого пройдохи и плута, сыгранная им на сцене ГИТИСа...

Комментариев нет:

Отправить комментарий